Ужас белого дивана, или особенности празднования Хэллоуина кипеловцами.

Кошмар начал свое победное шествие по кипеловской студии еще тридцатого октября. С идеи Рины Ли отметить популярный не только в Америке праздник. На закупку соответствующих атрибутов за свои деньги были в срочном порядке отряжены все члены группы, за исключением Тери – его оставили отдыхать перед тяжелой работой по развешиванию купленного на стены. В понятие отдыха Сергей Терентьев включал в первую очередь лежание на диване и распивание пива, поэтому начал с того, что распотрошил чью-то заначку и радостно плюхнулся на вышеупомянутый предмет мебели. Ветеран внутренних кипеловских разборок, заслуженный пенсионер, не получивший  звания старейшего дивана России на службе у металла только по недосмотру, такого насилия над собой не вынес. И сломался, наполовину похоронив под обломками кипеловского гитариста. Из кусков мебели Теря вылез очень злым, так как бутылка пива в момент катастрофы была открыта, и ее содержимое вылилось в том числе и на его одежду. На матюки Терентьева никто не пришел, поскольку Рина возглавляла великий поход по магазинам. Так что Сергей сидел и злился в гордом одиночестве, постепенно доходя до кондиции, так как сидел он на жестком стуле. Уточняем: стул принадлежал Манякину, поэтому, когда на него уселся Теря, колени гитариста уперлись ему в  подбородок. Ровно через пять минут к Терентьеву пришла светлая мысль поискать еще заначек, но осуществиться ей не было суждено. Пришлось сесть обратно и развлекаться зрелищем того, как из останков дивана эвакуировались жившие там клопы. Эта удручающая картина, очень напоминавшая «Неожиданный приход весны в прибрежную деревню» минус вода, довела Терю до состояния, крайне далекого от вселенской любви к ближним…
Наконец в студию явился остальной народ – руководящая процессией Рина с легкой сумочкой и замученные ее руководством боги металла. С огромными тяжелыми пакетами. И с одной мечтой в голове – поскорее сесть и отдохнуть, а желательно вообще лечь. Теря приветствовал вернувшихся коллег злобным рыком, который мог бы напугать даже какого-нибудь тигра. Клопы промолчали – они были заняты спасательной операцией – но посмотрели на вошедших с нехорошим выражением морд. Местом эвакуации были избраны шторы, которые уже начали потихоньку обрываться под тяжестью беженцев.
Рина быстро оценила ситуацию как взрывоопасную и крайне неблагоприятную. Следовало срочно где-нибудь достать новый диван, пока в студии не началась рабоче-крестьянская… пардон, металлистско-клопиная революция. В поисках спасения взгляд менеджера обратился на загнанных кипеловцев. Фронтмен отпадал – по той простой причине, что стоял у стены, медленно сползая к полу, и для употребления в качестве транспортировщика мебели был непригоден. Леша также не подходил  – его было жалко. И угораздило же как раз в этот момент Маврика рассказать Мане новый анекдот! Вид ржущих гитариста и барабанщика навел Рину на мысль, что они не так уж и устали…
–Саша, Сережа! – трагическим голосом обратилась она к ним. – Вы мне очень нужны!
Описание мер, предлагаемых для спасения мира (в группе, а не в целом), повергло обоих в глубокое уныние. Зато Теря, услышав о немедленной покупке дивана, обрадовался и вызвался пойти с добытчиками в качестве измерительного прибора (то есть, звучало это как милостивое согласие на участие в походе, но желание наконец-то подобрать диван по собственной длине в нем тоже звучало). И не говорите при нем, что таких диванов нет, а если и есть, то в студию даже один не влезет! Не разбивайте хрустальную мечту  Терентьева! А то он вам что-нибудь тоже разобьет. Ну ладно, это было лирическое отступление…
Идея с диваном напоролась на два основных препятствия. Во-первых, на сбор денег на покупку новой мебели. Без мата такое грандиозное отчисление средств пройти не могло. В принципе деньги были, но вот отдать их без борьбы на общественное благо не смог даже вымотанный Кипелыч. Хотя какое сопротивление он мог оказать общественному кассиру Сергею Терентьеву? Правильно, даже говорить не о чем. Свернувшаяся на полу клубочком ценная пушнина, то есть Харек, пыталась кусаться, но под угрозой выбития зубов сдалась. И Теря, подхватив Маню с Мавриком, направился в поход по мебельным магазинам…
Тут-то и проявило себя во всей красе второе препятствие. То есть, позднее время суток. Потолкавшись у  темных витрин мебельных магазинов, расположенных в пределах досягаемости от студии, Маврик родил мыслю «поискать на помойках какой-нибудь более-менее целый», но срочно отказался от отцовства при виде Териного кулака. В это время случилось нечто маловероятное. А именно: Маня углядел открытую комиссионку. Объявив об этом,  барабанщик буквально спас жизнь гитаристу. Опять вцепившись в хайры коллег (чтобы не сбежали по дороге), Терентьев рванул к магазину. Такое вторжение малость перепугало продавца. Ровесник погибшего под весом Тери дивана, если не старше, он сел от неожиданности на подержанную газовую плиту.
–У вас диваны есть? – спросил Сережа, на что продавец ответил слабым движением руки, проследив за которым, Терентьев уперся взглядом в экспозицию мягкой мебели. С криком «Ура» гитарист выпустил из рук чужие волосы и понесся мерить диваны, по дороге сворачивая прочую мебель. Естественно, большинство под Терей смотрелось креслами. Но один пришелся точно по размеру, что повергло в шок Маню с Мавриком.  Им предстояло переть на себе эту бандуру явно советского производства… Маврин попытался отговорить Терю под предлогом того, что металлистам не стоит ставить в студии белый диван. Непрактично как-то, да и великоват он… На это поступило предложение уже Мавру – за свои деньги перетянуть обивку. До конца дослушать Теря не сподобился. Рыжий Бес вздохнул и замолчал. Терентьев же кинулся расплачиваться с продавцом. Диван почему-то оказался очень дешевым – выяснилось, что он не раскладывается, хотя по идее должен. И ящик для белья тоже не открывается. На это Теря подумал, что и не надо…
До студии диван перли долго. Потому что в роли грузчиков вынуждены были выступать Маврин и Манякин, а Терентьев все время норовил на него улечься. В конце концов это ему удалось, но резкое увеличение веса не прошло мимо внимания переносчиков тяжести, и тяжесть была осторожно уронена. В смысле, диван наклонили, пользуясь формальной причиной – во входную дверь он не проходил. Когда Теря с матом встал, оказавшийся ближе к нему Маня поклялся, что в темноте Терю на диване не заметил. Для того, чтобы положить одну руку на сердце, а на другой скрестить за спиной пальцы, диван пришлось выпустить. Грянул, заглушая Манину клятву, мавринский мат. Мебель упала гитаристу на ногу.
В этот момент у Тери проснулась совесть. Вернее, ее жалкие останки, самопроизвольно зомбифицировавшиеся.  И, самостоятельно протащив диван сквозь дверь, Терентьев забросил на него пострадавшего тезку, после чего строго глянул на Маню. Манякин тоже взялся за диван – впереди была лестница…
Когда в студию вошел спиной вперед  барабанщик с диваном, из-под его ног на четвереньках выбежал Харек. У бедного басиста уже сформировалось буквально звериное чувство опасности. Правда, побежал он не в ту сторону, но быстро исправил это упущение, заодно вытащив из зоны постановки дивана практически уснувшего Кипыча. Сама установка новой мебели проходила в просто-таки торжественной обстановке. И заняла три часа – к концу первого на диване нашли Маврика и согнали. За что Мавр жестоко отомстил – стоя у стены на целой ноге, гитарист дожидался, пока мебель аккуратно выровняют, после чего изрекал, что на этом месте диван «не смотрится». Рука на покалеченного Маврина ни у кого не поднималась по причине сильной усталости. Когда ему наконец надоело это развлечение, а диван оказался у той стены, к которой его поставили в самом начале, выяснилось, что уже ОЧЕНЬ поздно и всем пора по домам. Второе выяснилось после поступивших в студию звонков от Галины Кипеловой и Лены Мавриной. Под шумок смотались также Маня и Теря, после чего Рина махнула рукой на украшение студии и постановила большинством в один (единственный, то есть свой) голос провести его с утра. Уходя, менеджер забыла в студии Харькова. Тот решил обновить новую мебель, на которой и уснул…
Утром в студию первым явились Кипелов и Манякин. Так получилось, что вокалист с барабанщиком натолкнулись друг на друга у входа.  Зайдя внутрь, оба начали громко ржать. Купленный вечером белый диван оказался светло-розовым, что вчера было незаметно. На розовом диване спал, свернувшись клубочком, Леша Харек. Картинка была просто идиллическая, хоть фотографируй и посылай в какой-нибудь журнал.
–Харьков, не спи – привыкнешь! – Маня тряхнул басиста за плечо. Алексей что-то промычал, но не проснулся. Манякин попытался разбудить его еще раз, но Харек будиться отказывался.
В этот момент в дверях показались Теря и Маврик. Мавр передвигался на костылях, время от времени пробуя подставить одним костылем подножку Терентьеву. Теря уговаривал его перестать ломать комедию, а раз уж так хочется, то хотя бы ноги не путать. Маврин, похоже, действительно не помнил, какую ногу ему вчера отдавили, но изображать калеку не перестал.
От одного вида дивана Маврин отбросил мешавшие смеяться костыли. При этом попал в Терю, но по причине глубокого Терентьевского шока дело обошлось без последствий. Серьезность вернулась к Мавру при виде Леши. Он первым заметил нездоровую бледность работника бас-гитары, особенно заметную по контрасту с диваном.
–Леш, ты что, заболел? – почти нежно спросил Маврик.
–Мне просто хреново, – ответил Харек и попытался встать с дивана. Получилось с грехом пополам – встав, басист плюхнулся обратно.
–Харьков, тебе точно к ветеринару надо, – посоветовал Маня. – Тьфу, то есть в поликлинику…
–Спасибо, – обиделся Харьков. Затем все-таки встал, опираясь на Маврика. Рыжий Бес осторожно повел басиста на улицу. А остальные принялись усиленно вспоминать, что такое вчера стряслось с Лешей, кроме переутомления. Для оптимизации процесса вспоминания Маня попытался занять диван, но был согнан Терей, заявившим, что мебель он покупал не для того, чтобы на ней всякие Маньки дрыхли. Ругаться с Терентьевым Манякин не рискнул. И тихонько отошел к окну… На подоконнике проходила демонстрация клопов, почему-то не торопившихся занимать законные места в новом диване.
–А говорят, что клопы – дальтоники, – глубокомысленно произнес Маня. От немедленной смерти от рук Тери барабанщика спасло то, что гитарист успел заснуть. Достаточно крепко, чтобы не реагировать на хихиканье Кипелова…
Наконец-то в студию соблаговолила явиться Рина. Отсутствие Маврика и Харька ее далеко не обрадовало. Поскольку будить Терентьева было опасно для жизни, Маню отправили одолжить где-нибудь стремянку. В качестве заложника в руках Рины был оставлен Манькин бумажник. Вместе с документами. Манякин со стремянкой вернулся так быстро, как только смог, что было совершенно естественным в данной ситуации. Где он взял данное оборудование, барабанщик от народа скрыл.
Процесс украшения проходил в практически полной тишине, нарушаемой только ценными указаниями Рины. Когда все было уже закончено, в студию вернулся Маврик. Без Харькова.
–Бедный Харек… Явно в поликлинику сдал, для опытов, – жутким загробным голосом поделился своим мнением с Кипом Маня.  Валера чуть не свалился со стремянки, но удержался. Маврин пропустил гнусные инсинуации мимо ушей, рассеянно взял со стола прыгающего паука на резиночке и отправил погулять по Тере. Лестница с грохотом упала на Манякина. Вместе с ржущим Валерычем. От шума проснулся Терентьев и, узрев скачущего по своей могучей груди паука размером с ладонь, заорал не своим голосом.
Манякин и Кипелыч пытались тем временем  выбраться из-под стремянки. Задача усложнилась, когда спасающийся бегством Мавр споткнулся об них и рухнул на кучу в качестве завершающего элемента. Теря, впрочем, вставать и раздавать законные люли не торопился.
Маврик осторожно открыл глаза, чтобы убедиться в этом чуде  милосердия наверняка. Действительно, Терентьев продолжал возлежать на диване, обозревая новое убранство студии. Удивленная затишьем, к кипеловцам зашла Рина Ли.
–Ой, а кто диван перекрасил? – громко удивилась она. – Белый же был…
Действительно, теперь предмет мебели живо напоминал своим цветом старый советский флаг и пионерские галстуки. Теря попробовал встать, чтобы точнее оценить ущерб. Кип и Маврик полезли под стремянку к Мане. Несмотря на то, что каждый из них готов был на первом арийском альбоме поклясться, что ничего не делал, все отлично понимали, что никто этой клятве не поверит.
–Помогите подняться, чтоб вас! – помещение потряс бас Терентьева. Поскольку исполнять просьбу не торопились, в эфир пошли неприличные пожелания коллегам. В конце концов, помочь великану рискнула Рина. Теря сел и принялся осматривать одежду на предмет окрашенности. Ложился-то он, когда диван был розовым… Отсутствие краски на свитере и брюках навело Сергея на мысль, что участвовала в издевательстве над мебелью и его нервами вся группа – снять его с дивана могли минимум втроем. Гитарист привел себя в вертикальное положение и двинулся в сторону оригинальной живой скульптуры, которой можно было бы присвоить название «Черепаха, мутировавшая под воздействием тяжелого металла». Скульптура поползла задним ходом подальше от злого Тери. Терентьева повело в стену, и он с трудом удержал равновесие, оборвав любовно развешанную руками Кипыча паутину. Паутина была экологически чистой и абсолютно естественной – ее просто перевешали с потолка на стены, подкрасив черным. Средняя голова Черепаха Горыныча, то есть Кипелов, громко возмутилась таким безответственным отношением к чужой работе.
–Похоже, он от Леши заразился, – задумчиво предположила левая голова, то есть Маврик.
–Чем? – поинтересовалась правая голова – Маня.
–Не знаю, но его точно так же носило, только по улице, – ответил Мавр. – Серега, у тебя голова не кружится?
–Кружится, – Теря признался сразу. – Вот же «вовремя», блин…
Металлисты выползли из-под стремянки, видя, что им уже ничего не угрожает. Маня вызвался (был назначен добровольцем большинством голосов) провести Терентьева до той самой поликлиники, где без проблем согласились осмотреть Харька. Маврик подробно объяснил ему, куда надо идти. В это же время Кипелов убеждал Терю, что пива ему оставят, закуски тоже и вообще без гитариста праздновать не будут. Под шумок прокатила даже идея о том, что диван так белым и остался, а у Терентьева просто начались галлюцинации. Так что ему надо срочно идти лечиться и вообще не беспокоиться – вредно для здоровья. Наконец Маня с Терей ушли, а Рина пошла прятать Терину долю выпивки. Пока Маврин ходил смотреть, куда, Кипыч рискнул оккупировать диван. Диван оказался удобным и мягким. Валера решил прилечь, так как сильно ум… то есть устал в процессе украшательства.
Мавр вернулся минут через пять. Рина, похоже, решила не хоронить светлую мысль о проведении праздника и выдала ему предназначавшиеся всем ЦУ. Насчет того, что пора бы экипироваться соответствующим празднику образом. Маврик, не разбудив безмятежно дрыхнущего Кипелова, устроился на свободном участке дивана и принялся перекапывать содержимое пакета, в который вчера складывали купленные маскарадные причиндалы. В голову с завидной частотой приходили НЕ ТЕ идеи… А тут еще под руку подвернулся маркер. Короче,  через несколько секунд лицо Золотого Голоса украсилось усами образца «крыса обыкновенная».  Маврик разошелся не на шутку и довел боевую раскраску до конца. «Рина точно испугается», – довольно подумал Мавр и решил все-таки приложить фантазию к себе, прекратив маяться благотворительностью. Из пакета были извлечены металлические когти, черный парик и вампирские зубы. Все это кипеловский гитарист нацепил на себя. Результатом Маврин остался доволен.
Манька вернулся, когда Рина с Мавром уже накрывали на стол, и был срочно отправлен переодеваться. Естественно, о том, что на диване спит вокалист, загримированный под крысу, предупредить Манякина никто не подумал. Услышав дикий ржач, Маврик побежал смотреть. Тем более, пора было будить Валерку.
Маня, согнувшись пополам от смеха, стоял у стены. Кипелов на это не реагировал. Но не это заинтриговало Маврина. Диван, уже раз неизвестным науке образом сменивший цвет, повторил это достижение еще раз, став темно-багровым. Мавр тряхнул Кипа за плечо когтистой рукой. Валера нехотя открыл один глаз и попробовал отпихнуть злобно ухмыляющегося вампира. Еще через пару секунд до Кипелыча дошло, кто на самом деле его будит.
–Вот, прилег на чуть-чуть, а встать сил нет, – пробурчал под нос Валерий Александрович, пытаясь уцепиться за Маврика.
–Интересно, почему, – Маня уже отсмеялся и начал выдвигать версии – Вроде бы еще не ели… И не пили… Что, Харек успел чихнуть?
–Да какая разница, – Кипелов случайно выпустил руку Маврика. Сергей решил просто поднять Валеру и попытался зацепить его поудобнее. При этом металлические когти совершенно неумышленно прорвали обивку дивана…
Из дырки хлынуло нечто очень похожее на кровь. Маврик от удивления остолбенел, а облитый этим самым похожим Кипелыч взлетел с дивана без посторонней помощи. На вопль, изданный Золотым Голосом, прибежала Рина и адекватно (визгом) поддержала его…
Итак, представьте картину в традиционном стиле, маслом по холсту: Маня и Маврик с успехом изображают скульптурную группу «Офигевшие», между ними стоит и орет не хуже Кипелова Рина Ли, на штору лезет выпачканный и перепуганный Валерыч, со шторы спрыгивают возмущенные клопы, по полу растекается большая кровавая лужа, а диван стремительно белеет на глазах…
Впрочем, сцена с Рининым звуковым сопровождением продолжалась недолго. Дыхание когда-нибудь кончается, сами понимаете… Да и штора не железная, хорошо еще, что карниз выдержал. Короче говоря, громкий шмяк Кипелыча об пол привел народ в чувство.
–Нет, ну ничего себе, – Маврин осторожно приблизился к дивану. – Мебель-вампир, надо же…
–Вытереть надо, – Рина показала на  лужу. – Еще подумают, что мы кого-нибудь убили…
–Не надо было так орать, – наставительно сказал Маня, но все-таки пошел за тряпкой. Очнувшийся Кипелов был также насильно вымыт, чем было. Так пропали плоды труда Маврика.
Диван был определен в качестве основного виновника сверхъестественных событий, поимевших место быть за два дня. И от него постановили избавиться, для чего был избран очень интересный способ. Идея принадлежала Маврину и Кипелову – на дырку, оставленную мавринскими когтями, аккуратно прицепили красивую открытку с надписью «Группе «Ария» от фанатов – веселого Хэллоуина!» и оттащили диван к дверям арийской студии. Затем кипеловцы пошли забирать коллег из медицинского учреждения. Вот тут-то и нашла коса на камень… Ибо «поликлиника» оказалась на самом деле районным дурдомом. Так что вместо того, чтобы выдать Харькова и Терентьева непонятным личностям, среди которых присутствовали: ведьма – одна штука, вампир – одна штука (Маврин и Ли забыли переодеться в обычную одежду) и две блондинистые персоны в грязных майках, указанных личностей чуть было не загребли в качестве пациентов. Но все-таки недоразумение было благополучно разрешено, и народ в полном составе отправился праздновать. Теря пытался предъявлять претензии по поводу дивана, но, услышав всю историю, вообще зарекся покупать мягкую мебель. Клопы, оскорбленные таким решением, переселились в Терентьевскую гитару.

P.S. Но об этом Теря узнал только на следующий день.

P.P.S. Через неделю кипеловцы обнаружили под дверью диван. С открыткой «Группе «Кипелов» от фанатов. С днем Октябрьской Революции!»…

P.P.S.S. Диван кочевал из студии в студию долго. Его дарили друг другу по всем праздникам. Выносили на помойку. Пытались всучить Марге. Пытались даже спалить. В конце концов диван просто помер от голода. Так Земля лишилась последнего представителя уникальной вида диванов-вампиров….

Конец))))

Malice Crash и Х.Т. Морхайнт